Трудно быть Богом: впечатления

[koriolanus]

Не умею много, красиво и структурировано писать, а сказать есть что. Поэтому цитирую слова юзера с кинопоиска, которые во многом созвучны моим впечатлениям от фильма.

Автор рецензии Ирод

«А монета-то фальшивая!» Из к/ф «д`Артаньян и три мушкетера»

«А монета-то фальшивая!» Из к/ф «д`Артаньян и три мушкетера»

Во время просмотра, да и после я ловил себя на мысли, что постоянно пытаюсь оправдать фильм. Например, я до сих пор не уверен, что мы увидели картину именно Алексея Германа. Он снимал её больше десяти лет, и уже когда почти всё было сделано, не выпускал. Она ему не нравилась чем-то. И вот режиссер умер, и его жена и сын обработали материал и отдали в прокат. В итоге: мы имеем именно фильм Алексея Германа или кого-то другого, к созданию которого он приложил руку, но показывать нам не хотел?

Всё это потому, что данное кино — это реальное испытание для зрителей. Это я понял, наблюдая за девушками, сидящими рядом. Первые полчаса им было противно и их тошнило, потом им стало скучно, они зевали и вертелись, под конец им стало смешно. Это практически стадии безумия. Иначе довольно сложно воспринять всё то, что на зрителя вываливается с экрана. Но попробуем. Постараемся, как персонаж из фильма Германа, найти в куче навоза монеты и проверить их на подлинность.

Экранизация книги? Ну, нет, это точно не то. Зритель, не читавший Стругацких, точно ничего не поймет. Сценарий вообще самое слабое место картины. Но даже поклоннику книги сложно будет разобраться в происходящем. Он, скорее, интуитивно будет догадываться, узнавая в эпизодах знакомые фрагменты оригинала. Потому как Герман обошёлся с произведением Стругацких, как ландскнехт с захваченной женщиной: задрал её юбку и просто жёстко изнасиловал, без фантазии. Самое смешное, что ещё до фильма я думал — использует ли Герман идею (хотя, скорее, это просто забава ума) Сергея Переслегина из «Детектива по-арканарски»? Версию, что Киру (в фильме — Ару), убил Арата Горбатый, чтобы спровоцировать Румату. Герман оказался более чем предсказуем. Использовал, причем грубо и прямолинейно! Но в итоге менее всего, на что эта лента похожа, так это на экранизацию книги.

Средневековье? Тоже не то. Конечно, есть в искусстве образ мрачного Средневековья с грязью, убийствами, пошлостью, нищетой и невежеством. Но это лишь образ, мало имеющий отношение к реальным Средним векам. Тут где-то рядом с картиной Германа маячат фильмы Терри Гиллиама, «Аназапта» Альберто Скьямма, «Железный рыцарь» Джонатана Инглиша и т. п. Но Герман их всех превосходит своим метареализмом (иное слово мне трудно подобрать). Потому как увиденное на экране никак реализмом считаться не может. Это набор гипертрофированных клише о «Тёмных веках»: бессистемное сочетание доспехов и оружия, вареная картошка, пекинесы в королевских покоях, фантастические орудия пыток, и даже пресловутые легендарные пояса верности Герман тоже вытащил на божий свет. Всё это не реальное Средневековье, а лишь полуправдивый образ в голове Германа. Даже сравнение с картинами Босха и Брейгеля здесь мало уместны. Скорее уж Рабле, но то была сатира, но здесь это преподносится, как реальное изображение.

Арт-хаус? Вот тут уже есть что-то похожее на благородный металл. Режиссёру плевать на зрителя, он макает его в дерьмо, аки «грамотея» в самом начале ленты. Как и положено арт-хаусному кино, в «Трудно быть богом» всё напоминает ночной кошмар. Местами мне показалось, что Герман решил поэкспериментировать с мокьюментари (точнее, со съёмкой от первого лица). Изображение скачет и отказывается показывать сцены целиком или концентрироваться на главном. Но самое ужасное — это звук. Похоже, Герман не успел его доделать: половину текста не понять, резкие перепады в тональности, слишком громкие закадровые шумы и т. п. Испытание для ушей похлеще чем при просмотре «V/H/S (З/Л/О)". О визуальном ряде я вообще не говорю: дерьмо, кровь, сопли, кишки, блевотина, сиськи-письки, мочеиспускание, грязь и пот. Всё это на протяжении трёх часов без остановки, что поначалу пугает, потом раздражает, затем приедается (см. выше о реакции девушек). Хорошей актёрской игры нет. За что лично я любил фильмы Германа, так это за скрупулезное изображение живых людей, со всей их индивидуальностью, недостатками и достоинствами. Но здесь перед нами набор образов, картонных персонажей, условных личностей с шаблонами вместо характеров. В конце концов умом понимаешь, для чего это всё это сделано. И здесь мы переходим к самой большой беде картины.

Любому арт-хаусу можно простить неприглядную форму из-за его смысла. И нельзя сказать, что последняя картина Германа бессмысленная. Хотя правильнее будет сказать, что она настолько сумбурна, что любой более-менее сообразительный человек в этом потоке мало связанной информации может найти всё что угодно: от глобальной мизантропии до политической актуальности. Но если разобраться по-существу, то что мы имеем? Мысль о том, что «после серых всегда приходят чёрные»? Что человечество ничтожно, мелочно и вульгарно? Что, как не дай человеку мясорубку для приготовления нежного фарша, он всё равно её в орудие пытки превратит? Что Боженьке проще «убить их всех», чем терпеть и перевоспитывать? Что люди никогда не снимут ярмо раба, даже если им приказать? Что даже Бог, немного пожив среди нас, оскотинится? Всю эту банальную мизантропию можно найти в картине Германа и это даже оправдывало бы весь фильм, если бы не одно «но». На выходе мы получили обычную арт-хаусную ленту, по-сути близкую к «Необратимости» Ноэ, а по смыслу не более глубокую, чем последние работы Н. Михалкова. Все идеи на поверхности или на глубине ногтя. Но и это бы прокатило, если бы не тот факт, что картина снималась пятнадцать лет! Такой арт-хаус любой режиссёр мог бы снять за три, ладно — пять лет, но для пятнадцати — это слишком мелко.

Я действительно думаю, что было бы лучше, если бы в один прекрасный день Алексей Герман-младший и его мать Светлана Кармалита вышли бы к людям и сообщили, что на студии произошел пожар и единственная почти готовая версия фильма сгорела в огне. Конечно, они бросились на пожарище и, обжигая руки, вытащили кое-какие куски плёнки и реквизита, но 90% безвозвратно утрачено. И всё, что нам остаётся — это 20-минутный смонтированный ролик из остатков ленты, воспоминания съёмочной группы и некие наброски режиссёра. И тогда бы возникла красивая легенда, как в Средневековье, о великом режиссёре, который под конец жизни надумал снять фильм, который был бы вершиной его творчества, открыл бы зрителю всю правду жизни, потряс бы основы кинематографа. После такого фильма никто бы не смог оставаться прежним. Он снимал его, снимал, но, то ли волей случая, то ли благодаря Божественному провидению, картина так до нас и не дошла. И в итоге мы можем только догадываться по обрывкам и остаткам о великом смысле и грандиозном замысле режиссёра. Такая легенда была бы всё же лучше реальности: тужиться пятнадцать лет, чтобы в конечном счёте просто громко пукнуть.

Источник

Для меня стало неожиданностью, что моему отцу фильм понравился. Ради него он даже выбрался в кинотеатр, куда не ходил уже лет 20!